Новая история Второй мировой - Страница 165

165

Повторюсь: основа стратегии антитеррористической борьбы — «не замечать» террора, при этом крайне жестко реагируя на все его проявления. Между прочим, именно это имел в виду президент В. Путин, когда на заре своего правления произнес знаменитый лозунг: «Мочить в сортире».

2. Население должно уметь защищать себя. Это единственная возможная форма борьбы против настоящего, серьезного террора — против «насыщающего» террористического нападения, поддержанного одним из значимых государств. При таком нападении на территории противника одновременно действуют десятки террористических групп — смертники, диверсанты, создатели паники, — причем деятельность этих групп координируется и направляется в реальном времени.

Речь идет, разумеется, в том числе и о праве населения на ношение личного оружия (для начала, по крайней мере, оружия несмертельного действия).

3. Жители страны должны обладать онтологией и аксиологией — более действенными, нежели онтология и аксиология террористов. Когда–то христиан называли «людьми, которые не боятся смерти». Замечу, что подъем Руси после монгольского владычества был связан с действенностью (в условиях того времени) православной онтологии. Сейчас ответ терроризму нужно искать в идеологической, духовной плоскости, в том числе во внутренней готовности, в понимании того, что «есть вещи поважнее, чем жизнь».

Впрочем, еще Сунь — Цзы говорил:

«Бросай своих солдат в такое место, откуда нет выхода, и тогда они умрут, но не побегут. Если же они будут готовы идти на смерть, как же не добиться победы? И воины, и прочие люди в таком положении напрягают все свои силы. Когда солдаты подвергаются смертельной опасности, они ничего не боятся; когда у них нет выхода, они держатся крепко; когда они заходят вглубь неприятельской земли, их ничто не удерживает; когда ничего поделать нельзя, они дерутся.

По этой причине солдаты без всяких внушений бывают бдительны, без всяких понуждений обретают энергию, без всяких уговоров дружны между собой, без всяких приказов доверяют своим начальникам.

Только после того, как солдат бросят на место гибели, они будут существовать; только после того, как их ввергнут в место смерти, они будут жить; только после того, как они попадут в беду, они смогут решить исход боя»

Это — все необходимые стратегические приоритеты.

Практически фанатизму террориста нужно противопоставить ответственность свободного человека; отчаянию террориста, готового умереть за то, что он считает своими убеждениями, — готовность не только умереть, но и жить, и побеждать за свои ценности.

На уровне чистой тактики хотелось бы получить прибор, позволяющий отслеживать террориста–смертника по характерным излучениям мозга (это наверняка можно сделать). Другой вопрос, что это — опасное лекарство, и нужно следить за тем, чтобы оно не стало опаснее самой болезни.

— Объявленное грядущее сокращение ВС РФ, безусловно, повлияет на расстановку сил для выполнения задач как в военной области, так и по части обеспечения безопасности экономики страны в целом. На ваш взгляд, каким образом должна определяться численность войск с точки зрения стратегического планирования ресурсов? Допустима ли в этом случае оглядка на опыт других стран в подобных процессах? Что это, тактических ход или осознанная необходимость?

— Как всегда в таких случаях, ответ зависит от того, к какой войне должна готовиться страна. Например, в случае насыщающего террористического нападения, да еще с использованием АТ-групп (аналитический штаб, координирующий действия террористов–смертников) пользы от армии практически, не будет, а спецназ в одиночку не справится. Выход здесь — только в обученном и готовом к боевым действиям гражданском населении. Причем это население будет в основном гибнуть. Но террористов по отношению к населению всегда очень мало, и если каждый встречный становится для них врагом, на которого приходится потратить внимание и время, они обречены: в подобной ситуации спецназ сможет действовать практически свободно. Это, конечно, не вполне обычная война, и война экстремально жестокая, но она возможна.

При этом следует помнить главное — если гражданское население не станет сражаться, его потери будут еще более тяжелыми. Недавние теракты в Бомбее не оставляют на этот счет никаких сомнений.

Если речь идет о крупной войне индустриального типа (с Китаем, Японией или Европой), то, конечно, нужна значительная по численности армия мирного времени.

Если речь идет о формальном прикрытии экономики страны от возможных внешних и внутренних вооруженных нападений, то с этой задачей лучше всего справятся внутренние войска (в которых Россия точно не испытывает недостатка).

Для борьбы с таким противником, как США, нужна армия не столько большая, сколько изощренная в современных и футуристических войнах, включая геокультурные и онтологические стратегии. И, разумеется, нужны ядерные силы сдерживания — достаточные если не для паритета, то, во всяком случае, для «неприемлемого ущерба».

А в целом ответ на вопрос уже был дан цитатой из У-Цзы. В развернутом виде она звучит следующим образом:

«У-хоу опросил: «Чем армия побеждает?» У-иры ответил: «Она побеждает своей организованностью».

У-хоу снова спросил: «А разве не численностью?»

У-цзы на это ответил: «Когда приказы и предписания непонятны, когда награды и наказания несправедливы, когда люди не останавливаются, хотя и ударяют в гонги, когда они не идут вперед, хотя и бьют в барабаны — пусть будет и миллион таких людей, какой от них толк?»»

165